Информация взята c сайта журнала © Журнал "МИШПОХА"

   Победа будет за нами

   В моей памяти живет светлый образ моего отца - полкового комиссара - Е.М. Фомина. Он был одним из организаторов и руководителей героической обороны Брестской крепости и погиб в самом начале Великой Отечественной войны в июле 1941 года.
   Тогда мне было 11 лет, и мои воспоминания об отце, естественно, связаны с детством. Как все мальчишки моего возраста, я любил играть в “войну” и очень гордился, что отец у меня - военный. Когда мы жили в Харькове, помню, он вырезал для меня деревянную саблю с красивым эфесом. Правда, вскоре она сломалась, и я горько плакал, а отец, утешая, пообещал мне сделать новую и сдержал слово. Будучи в командировках, он привозил подарки, интересные книжки, стремясь привить мне любовь к чтению.

   Я мало видел отца дома, особенно в тревожные предвоенные годы, когда мы жили в латвийском городе Даугавпилсе. Он уезжал на работу с рассветом и возвращался поздно вечером, когда я уже спал. Но несмотря на большую занятость, отец интересовался моей учебой в школе и находил время поговорить с учителями.
   Мне запомнились аккуратность и требовательность отца к себе. Он всегда был подтянут, по форме одет и побрит. Вместе с тем не был сухим, черствым педантом. Его отличало жизнелюбие. При случае шутил и смеялся, увлекался игрой в шахматы, которую называл “боевой подготовкой”, радовался новой книге, кинофильму, хорошей песне.
   Многие сослуживцы отца отмечали его искреннее внимание к людям, да и мы с мамой - Августиной Герасимовной знали, что в любое время к нему мог обратиться с просьбой или за советом красноармеец, командир или политработник. Однажды в Даугавпилсе он узнал, что один боец, родом с Кавказа, очень переживает - заболела мать. Благодаря помощи отца парню предоставили отпуск. Отец всегда стремился ободрить человека, при необходимости помочь ему словом или делом.
   В марте 1941 года отец получил новое назначение - на западную границу в Брест. Мы с мамой остались временно проживать в Даугавпилсе. Из писем отца было известно, что и на новом месте службы у него много работы: он стремился вывести свой полк в передовые. Не имея квартиры, жил в крепости, в расположении полка, в служебной комнате, где стояли стол для работы и койка. Отец обещал при первой возможности приехать и забрать нас в Брест.
   Последний телефонный разговор с ним состоялся ранним утром 19 июня 1941 года. Мама сообщила, что некоторые семьи военных уезжают из Даугавпилса, спрашивала, что нам делать. Отец ответил: “Поступай, как все...”
   Через три дня началась война. Фашисты вторглись в Прибалтику. 25 июня 1941 года мы с мамой при содействии капитана М. Чапенко вместе с другими семьями военнослужащих выехали из Даугавпилса на восток. 3 июля прибыли в город Чапаевск Куйбышевской области, где прожили три тяжелых года войны. Никаких сведений о судьбе отца не было, хотя мама посылала запросы о нем, куда только можно. Позднее, уже в 1942 году, прислали извещение, что он числится пропавшим без вести с сентября 1941 года. Это оставляло надежду, что отец все же вырвался из Бреста, а что дальше - неизвестно. Но мы были уверены: рано или поздно узнаем о судьбе отца. Не такой он был человек, чтобы пропасть бесследно...
   В Чапаевске Августина Герасимовна работала на военном заводе, выпускавшем боеприпасы для фронта, а я учился в средней школе. У нас не было квартиры, и мы жили в чужой семье.
   Осенью 1944 года нас позвали с собой инвалиды войны, возвращавшиеся со своими семьями из Чапаевска на Украину. Для переезда им дали вагон-теплушку. Мама рассчитывала, что вместе с ними можем доехать до Харькова, где, конечно, никто нас не ждал, хотя мы там жили до войны. Однако по дороге эшелон изменил свой маршрут - не пошел через Харьков, и мы оказались в Кировограде.
   Нам дали комнату в небольшом доме, обмазанном глиной, на окраине города. Это было трудное военное время. Отсутствовало электричество, не было запасов топлива, не хватало основных продуктов питания. Мама приобрела маленькую металлическую печку, которая обогревала жилую комнату с глиняным полом, и на ней готовили пищу. Чтобы иметь хотя бы какое-нибудь топливо, она вечерами отправлялась на железнодорожную станцию (меня с собой не брала), ходила по путям, лазила под вагонами и собирала перегар - выброшенный из паровозных топок не полностью сгоревший уголь. А днем она работала продавцом в торговой организации. За добросовестную работу ее наградили медалью “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”.
   Августина Герасимовна больше не выходила замуж и всю жизнь посвятила воспитанию сына. Когда в 1948 году, после окончания средней школы, я поступил на юридический факультет Киевского университета, мама следом за мной приехала в Киев. Она не побоялась трудностей, которые встали на ее пути в большом незнакомом городе. В Киеве у нас не было квартиры, не было никого, кто мог бы помочь в устройстве. Мама шла на любую работу, где могли бы дать угол для проживания, чтобы мы были вместе, и я мог продолжить свою учебу.
   В 1951 году, будучи студентом, я поехал в Брест с надеждой узнать что-либо об отце. В военкомате мне показали окружную газету “Во славу Родины” с материалами об обнаруженных в развалинах крепости останках 34 советских воинов, их оружии и вещах. В командирской сумке был найден частично сохранившийся приказ по крепости от 24 июня 1941 года, где в числе руководителей обороны был назван полковой комиссар Фомин.
   Из редакции названной газеты мне сообщили адрес одного из защитников Брестской крепости, бывшего писаря штаба 84 стрелкового полка А.М. Филя, проживавшего в Якутии. Я послал ему письмо и в январе 1952 года получил ответ. А.М. Филь рассказал, что сражался в крепости под командованием комиссара Фомина, ему известно, что контуженый комиссар с несколькими бойцами был схвачен фашистами и казнен.

   После этого я обратился в Министерство обороны СССР и другие инстанции с просьбой принять меры для установления судьбы защитников Брестской крепости, в частности, моего отца. Однако мне ответили, что военный округ не имеет возможности проводить раскопки в Брестской крепости.
   Как известно, для исследования обороны Брестской крепости много сделал замечательный писатель-фронтовик, лауреат Ленинской премии Сергей Сергеевич Смирнов. Впервые мы увиделись с ним в июле 1956 года в Москве на встрече защитников Брестской крепости, посвященной 15-й годовщине ее героической обороны. Писатель подарил мне свою книгу “Крепость на границе” с надписью: “Сыну героя и руководителя обороны крепости Юрию Фомину на память о нашей встрече и с глубоким уважением к памяти отца-героя. С.С. Смирнов”.
   Тогда же я познакомился с приехавшими в Москву участниками Брестской обороны А.А. Виноградовым, П.М. Гавриловым, С.М. Матевосяном, А.И. Семенко и другими, услышал их взволнованные рассказы о героизме защитников крепости. Позже я много раз бывал в Бресте, а в 1979 году ездил туда вместе с Августиной Герасимовной. С сердечной болью смотрели на изуродованные огнем, снарядами и пулями развалины крепости, сквозь красные камни которой, казалось, проступает кровь ее защитников.
   На брестской земле и в Киеве было много встреч с участниками обороны крепости, однополчанами моего отца - А.М. Филем, А.С. Ребзуевым, И.Г. Бондарем, А.М. Сурхайхановым и другими. Они рассказывали, что с первых минут боя полковой комиссар Е.М. Фомин стал организатором обороны, проявил исключительное мужество, отвагу, личным примером увлекая воинов на борьбу с врагом.
   Героический подвиг комиссара, конечно, не был случайным. Истоки его связаны с жизненным путем отца, к сожалению, коротким, но озаренным верностью идеям свободы и социальной справедливости, преданностью Советской Отчизне. Это подтверждают сжатые факты его биографии.
   Ефим Моисеевич Фомин родился 15 января 1909 в местечке Колышки Лиозненского района Витебской области, в бедной трудовой семье. Его родители - отец - кузнец, мать - швея - рано умерли, и он воспитывался сначала у тетки, потом у дяди. С 12 лет начал трудовую деятельность учеником, а вернее, прислугой у кустаря-парикмахера в г. Витебске, затем был учеником сапожника. Воспитывался в детском доме, работал на Витебской обувной фабрике, где в 1924 году был принят в комсомол.
   По партийной мобилизации в марте 1932 года отец стал кадровым политработником Красной Армии. Работал сначала в Пскове, потом в Феодосии и Симферополе секретарем комсомольской организации зенитного полка, политруком роты, инструктором политотдела стрелковой дивизии, военным комиссаром стрелкового полка.
   В 1938 году окончил курсы при политуправлении Харьковского военного округа. За отличную учебу и активную общественную работу командующий округом в приказе объявил ему благодарность, а политуправление наградило именными часами с надписью “За особые успехи в овладении большевизмом”.
   В августе 1938 года был назначен на должность военного комиссара 23- й Харьковской ордена Ленина Краснознаменной стрелковой дивизии. Вместе с этой дивизией в 1939 году принимал участие в освобождении Западной Украины.
   Летом 1940 года 23-я дивизия вступила на территорию Латвии и расположилась в Даугавпилсе. Е.М. Фомин, будучи замполитом дивизии, начальником отдела пропаганды, много сил и энергии отдавал воспитанию бойцов и командиров, повышению их боевой готовности. Однако нашлись люди, которые смогли оклеветать отца. В марте 1941 года его перевели в Брест с понижением на должность заместителя командира по политчасти 84 стрелкового полка 6-й Орловской Краснознаменной стрелковой дивизии.
   Только через много лет, уже в наше время, по ходатайству ветеранов 23-й дивизии, ставшей в годы войны 71-й гвардейской, Министр обороны СССР 8 мая 1991 года отменил пункт старого приказа 1941 года о применении к Е.М. Фомину незаслуженного взыскания и восстановил его в должности заместителя командира дивизии. Кстати, при переводе в Брест отец остался в прежнем воинском звании - полковой комиссар, соответствовавшем званию полковника.
   Прибыв в апреле 1941 года на новое месте службы в Брест, Е.М. Фомин за короткое время сумел завоевать доверие и любовь бойцов и командиров. Об этом впоследствии вспоминал его однополчанин А.М. Филь: “С первых дней своим вниманием, своей отзывчивостью и простотой он приобрел в красноармейской среде доброе имя “отец”. К его помощи без робости в сердце прибегали все члены большого коллектива. Строгость и доброта, требовательность и практическая помощь были основными методами его работы по воспитанию личного состава”.
   На рассвете 22 июня с первыми разрывами вражеских снарядов в Брестской крепости комиссар Фомин оказался в центре событий. Ввиду отсутствия командиров, он принял на себя командование подразделениями, находившимися в казарме, и приказал бойцам занять оборону в районе Холмских ворот цитадели. Попытка гитлеровцев прорваться через эти ворота была отбита. После этого он организовал контратаку против отряда немцев, прорвавшегося через соседние Тереспольские ворота в центре крепости. В результате этот отряд был разгромлен и отброшен. Первый успех окрылил защитников цитадели.
   Чтобы бойцы видели в своих рядах еще одного старшего командира, он приказал комсоргу полка С.М. Матевосяну надеть его запасную гимнастерку со знаками различия полкового комиссара. По его приказу комсорг пытался прорваться из крепости на броневике, чтобы связаться с командованием советских войск, но безуспешно. Фашисты блокировали все выходы из крепости.
   Комиссар Фомин участвовал в боях с гитлеровцами, нередко сам возглавлял штыковые атаки, увлекая бойцов личным примером. В то же время он понимал, что разъединенные группы из разных воинских частей не смогут долго сопротивляться превосходящим силам фашистов, поэтому стремился объединить всех защитников крепости. 24 июня 1941 года по его инициативе и с его активным участием в перерыве между боями в одном из казематов собрались на совещание командиры отдельных групп, сражавшихся в цитадели. Они решили вопрос об объединении в сводную группу и создании единого командования и штаба обороны. Командиром был назначен коммунист, участник гражданской войны, капитан Зубачев И.Н., а его заместителем стал полковой комиссар Фомин Е.М. Эти меры способствовали повышению организованности и усилению стойкости обороны цитадели.
   Вместе с капитаном Зубачевым отец руководил боевыми действиями организованного прорыва из окружения, однако они были безуспешными. Силы защитников крепости, не получавших ниоткуда помощи, таяли, и их положение становилось все более тяжелым.
   Фашисты блокировали все подходы к реке Мухавец, омывающей крепость. В результате этого защитники крепости (а среди них много раненых) жестоко страдали от жажды. Не было воды, продовольствия, медикаментов, иссякли боеприпасы. Однако герои держались до последнего патрона, до последней капли крови.
   По словам оставшихся в живых защитников крепости, комиссар Фомин в невероятно трудных условиях проявлял волю и выдержку. Недаром называли его душой обороны. Когда один из бойцов сказал, что последний патрон оставит себе, отец возразил: “Мы можем умереть и в рукопашной схватке, а патроны расстреляем в фашистов”. Тех, кто падал духом, он убеждал, что бесцельная смерть, самоубийство - это трусость, жизнь надо целиком отдать борьбе с лютым врагом.
   Наравне со всеми комиссар Фомин страдал от жажды и голода и не допускал, чтобы ему оказывали какое-нибудь предпочтение. Фельдшер С.Е. Милькевич однажды принес комиссару немного мутной воды, которую с трудом собрали в выкопанной под полом яме. Отца уже несколько дней мучила жажда, но он сказал: “Вода - только для раненых”. Когда его ранило в руку, он спустился в подвал, где несколько раненых ожидали перевязки. Фельдшер бросился к нему, однако отец сказал: “Сначала их”, - и стал ждать своей очереди. Разведчики приносили комиссару хлеб и галеты, найденные у убитых гитлеровцев, а он отдавал раненым, женщинам и детям, находившимся в подвалах.
   В редких перерывах между боями Ефим Моисеевич стремился сердечным словом подбодрить бойцов, внушал им веру в нашу победу над врагом, призывал до конца выполнить свой воинский долг.
   Во время одного из штурмов гитлеровцы захватили небольшую группу измученных, полуживых солдат, среди которых был отец. Они опознали его и расстреляли у крепостной стены. Как вспоминал участник обороны Абдуллаев Д.А., комиссар успел крикнуть бойцам: “Не падайте духом. Победа будет за нами”.

   ...Я смотрю на портреты моих отца и матери и часто мысленно обращаюсь к памяти о них. У меня были очень хорошие родители. И хотя прошло уже много лет, как их не стало, я постоянно помню, люблю их и горжусь ими. Они для меня - яркий пример на всю жизнь. Я всегда стремился быть достойным их. Хочется, чтобы так поступали мои, уже взрослые, сын, дочь и подрастающий внук.
Для меня близки и дороги идеалы свободы и социальной справедливости, за которые сражались и трагически погибли мой отец и его соратники. Они не искали наград и славы и погибли ради жизни на земле.

Юрий Фомин,
кандидат исторических наук, заслуженный юрист Украины