Кампании 1916 и 1917 годов
не принесли кардинальных изменений на Восточном
театре. Центральным державам (Германия и союзники)
удалось оттеснить русскую армию в болота Полесья,
однако до решающего поражения России было все-таки
далеко.
Кампании 1916 и 1917 годов не
принесли кардинальных изменений на Восточном театре.
Центральным державам (Германия и союзники) удалось
оттеснить русскую армию в болота Полесья, однако
до решающего поражения России было все-таки далеко.
При всей внушительности военных
успехов германо-австрийских войск и огромных территориях,
захваченных ими, военная машина коалиции была тоже
истощена и начинала давать сбои. У кайзеровских
войск больше не было сил ни на одну большую наступательную
операцию. Тем более, что на Западном фронте Антанта,
приобретя кровавый опыт позиционной войны, медленно,
но верно переигрывала противника в тактических сражениях
и уже явно опережала в экономических возможностях
продолжения войны.
В октябре 1917-го в России происходит
революция. И это, как показало будущее, опрокинуло
все планы бывших врагов и бывших союзников. История
бурного ХХ века вновь сделала великий, полный драматизма
и страданий, поворот.
Большевики ставили перед собой
две главные цели: удержать власть и содействовать
началу мировой революции. Перед ними находилась
огромная, изможденная, уставшая от крови и погруженная
в хаос страна. В.И. Ленин и его соратники отлично
осознавали всю тяжесть положения. декрет о мире,
принятый Вторым Всероссийским съездом Советов, несомненно,
отвечал чаяниям народных масс. Другое дело, как
достичь желанного мира. Тут мнения расходились -
и порой весьма далеко.
Совет Народных Комиссаров, куда
наряду с большевиками входили левые эсеры, в ночь
на 7 ноября послал Верховному главнокомандующему
русской армии генералу Н.Н. Духонину телеграмму.
В ней содержался приказ немедленно начать с германским
командованием Переговоры о перемирии. Вечером следующего
дня посольства западных союзников России получили
от большевистского правительства ноту с предложением
заключить с Германией и Австро-Венгрией перемирие
и начать переговоры о мире. Мире всеобщем и "без
аннексий и контрибуций".
Из Ставки в Могилеве Духонин ответил
категорическим отказом, приписав, что не собирается
выполнять приказы правительства, которого он не
признает. Лондон и Париж просто промолчали. Среди
союзников еще не могло быть устоявшегося мнения
насчет реальности новой власти. Многие западные
дипломаты считали, что Советы - только временная
экзотика. Как следствие, 12 ноября военные представители
Антанты в Ставке даже выразили генералу Духонину
официальный протест. Суть: Россия должна до конца
выполнять союзнические обязательства, взятые ею
в 1914 году, иначе могут иметь место "самые
серьезные последствия".
Зато по ту сторону окопов предложения
о перемирии были услышаны. Руководство Германии
в те дни находилось перед мучительным выбором: либо
"дожать" Россию военным путем, либо рассмотреть
поступившие предложения всерьез. Возможности и устойчивость
правительства большевиков вызывали в Берлине не
меньшие сомнения, нежели в других столицах. Тем
не менее, взвесив аргументы "за" и "против",
германская сторона согласилась на переговоры. Оказалось,
они были прозорливее других: 20 ноября Ставка в
Могилеве была захвачена и ликвидирована, генерал
Духонин с жестокостью убит революционными матросами.
На следующий день, 21 ноября,
линию фронта в районе двинска (Даугавпилс) со стороны
русских позиций пересекли трое парламентеров. Кроме
белого флага они несли послание германскому командованию.
Ответ на данное послание был скорым и звучал так
переговоры между Центральными державами и Советским
правительством могут быть начаты через неделю, то
есть 2 декабря. Место их проведения - Брест-Литовск,
штаб-квартира начальника штаба Восточного фронта,
генерала-майора Макса Гофмана. до этого на фронте
было заключено предварительное перемирие.
Через несколько дней на железнодорожный
вокзал Брест-Литовска прибыл поезд с советской делегацией.
Начиналась беспримерная дипломатическая схватка,
ход и результаты которой вызвали политические штормы
в главных столицах Старого и Нового Света и во многом
предопределили будущее России, Европы и мира.
Предварительные переговоры привели
к заключению 2 декабря временного соглашения о прекращении
военных действий сроком на 28 дней - до 1 января
1918 года. Для Советской власти уже одно это являлось
достоянием. Безудержная агитация «за мир в русской
армии» сделала свое дело - фронт разваливался. «Вслед»
за распоряжением Совета Народных Комиссаров о заключении
перемирия (ноябрь) посыпались донесения с фронтов:
части покидали позиции, вступали в переговоры с
противником.
Немцы продвигались вперед, занимая
районы, оставленные самовольно отходящими полками
и дивизиями... Армия стремительно разлагалась, -
писал в мемуарах бывший царский генерал, а впоследствии
генерал-лейтенант Красной Армии, начальник штаба
верховного главнокомандующего М.Д. Бонч-Бруевич.
В тот острый момент, продолжая разговоры о всеобщем
и демократичном мире, вожди революции не могли не
понимать - пропаганда пропагандой, однако какая-то
стабилизация положения на передовой необходима.
Свою роль сыграл и знаменитый декрет о земле - солдаты
массами покидали окопы и отправлялись "за землей".
Через неделю, 9 декабря, в здании
Инженерного управления Брестской крепости началась
мирная конференция с участием представителей новых
властей России и стран Четверного союза (Германия,
Австро-Венгрия, Турция и Болгария). Советскую делегацию
возглавил Адольф Иоффе, профессиональный дипломат
и пламенный революционер-романтик, твердо убежденный
в скорой победе мирового пролетариата. На банкете,
который позже дал в честь советской делегации фельдмаршал
Леопольд Баварский, Иоффе дружески сказал руководителю
Австро-Венгерской делегации, министру иностранных
дел графу Огтокару Чернину: "Я надеюсь, мы
сумеем вызвать революцию в вашей стране тоже".
Потрясенный граф отшутился.
Кроме того, в состав делегации
входили: Л.Б. Каменев, Г.Я. Сокольников, С.Д. Масловский,
Л.А. Биценко (каторжанка, отбывшая срок за убийство
царского генерала, представляла советских женщин),
Н.К. Беляков (представитель солдат), П.А. Обухов
(представитель рабочих). Ф.В. Олич (революционный
матрос), Р. И. Сташков (от советского крестьянства,
его в свое время встретили прямо на питерском вокзале
и уговорили отправиться в Брест-Литовск).
А.А. Иоффе начал первое заседание
с воззвания правительства большевиков, в котором
противники и союзники призывались к немедленному
прекращению войны и заключению всеобщего мира. Оппоненты
уточнили: уполномочена ли русская делегация другими
странами Антанты делать столь широкие заявления?
Подобных полномочий, разумеется,
не было. Тогда Иоффе вежливо предложили продолжить
диалог лишь от имени России - заодно сославшись,
что делегации Четверного союза, в свою очередь,
полномочны здесь, в Брест-Литовске, договариваться
только с ней.
Представленный затем русскими
план мирного урегулирования вмещал 6 пунктов, которые
прямо вытекали из ленинского декрета о мире. Предусматривалось
восстановление "во всей полноте политической
самостоятельности народов, которые "во время
настоящей войны были этой самостоятельности лишены",
гарантировалось самоопределение национальных групп,
но самое главное - категорически отрицались аннексия
каких- либо территорий и уплата другой воюющей стороне
каких-либо компенсаций в связи с военными издержками.
Министр иностранных дел Анстро-Венгрии
граф Чернин после первого заседания выступил с заявлением,
что план советских полпредов может служить основой
для продолжения переговоров. Лозунг "Мир без
аннексий и контрибуций" не может служить основой
для продолжения и был отвергнут. Но это был всего
лишь дипломатический ход. Слова О. Чернина адресовались,
конечно, прежде всего партнерам России в Антанте.
Германия и ее союзники, усаживаясь
за стол переговоров, имели определенный план. в
конце ноября командующего германскими войсками на
Восточном фронте специально вызнали из Брест-Литовска
в Берлин. Генерал Эрих Людендорф, который в тот
момент де-факто управлял действиями вооруженных
сил Германии, поинтересовался у него - можно ли
вообще чем-то говорить с большевиками? Можно ли
воспринимать их всерьез? "Я ответил утвердительно,
- вспоминает в мемуарах генерал-майор Макс Гофман,
- так как Людендорфу необходимы были войска, и перемирие
высвободило бы наши части с Восточного фронта.
Я много думал, не лучше ли было
бы германскому правительству и верховному главнокомандованию
отклонить переговоры с большевистской властью. дав
большевикам возможность прекратить войну и этим
удовлетворить охватившую весь русский народ жажду
мира, мы помогли им удержать власть".
Соответственно, в Брест-Литовске М. Гофман,
фактически руководивший немецкой делегацией (официальным
руководителем являлся статс-секретарь по иностранным
делам Р. фон Кюльман), имел уже достаточно четкие
инструкции. Первое: категорически требовать от России
эвакуации из Литвы, Эстонии и Финляндии. Второе:
если Запад, вслед за Россией, все-таки предложит
всеобщие переговоры о мире, соглашаться на них лишь
при отсутствии ограничений на подводную войну. (Германия
к тому моменту располагала современной и наиболее
боеспособной подводной армадой). Наконец, немцы
и их союзники имели все основания полагать, что
коль одна Россия желает мира, то этот мир должен
быть максимально выгодным для сильной стороны. Более
того, документы свидетельствуют, что некоторое время
в "верхах даже проталкивалась идея "привязать,
воспользовавшись выгодностью момента, Россию экономически
и политически к Германии, использовать ее безграничные
ресурсы, а в недалекой перспективе даже превратить
ее в геополитического союзника!
Поэтому руководители делегаций
Германии и Анстро-Венгрии предпочли сразу развеять
революционно-пацифистские мечты своих оппонентов.
Им был нужен быстрый результат. "Если в Брест-Литовске
все пойдет гладко, мы можем ожидать успешного наступления
на Западе весной", - писал Э. Людендорф.
Советской делегации 14 декабря
объявили условия Германии и ее союзников. Согласно
им, от России отходили 18 губерний. Прибалтика и
Украина предполагались в качестве самостоятельных
государств, при этом переговорщики Четверного союза
ссылались на обнародованную самим же советским правительством
декларацию прав народов России, в соответствии с
положениями которой каждая нация бывшей Российской
империи имела право на самоопределение. Мир же "без
аннексий", по мнению немцев и их союзников,
был бы возможен только в случае поддержки этой идеи
со стороны Антанты.
А.А. Иоффе и его коллеги были оглушены и шокированы.
Их возмущение не знало предела, такого большевики
не ожидали.
Даже наиболее профессиональные
люди из состава делегации, находившиеся тогда в
Брест-Литовской крепости, настолько уверовали в
гипнотизм революционных идей и произносимых вождями
призывов к абстрактной справедливости, что всерьез
надеялись на добровольный уход германо-анстрийских
войск с оккупированных территорий и возвращение
к границам 1914 года. На следующий день, подписав
формальное перемирие, делегация попросила перерыв
и отбыла в Петроград.
Получив информацию от А.А. Иоффе,
советское руководство осознало, что идеи идеями,
однако действовать следует весьма прагматично и
быстро. Положение новой власти было по-прежнему
зыбко. Уже 17 декабря Л.Д. Троцкий, который являлся
наркомом иностранных дел, вновь обратился к союзникам
по Антанте с просьбой о переговорах. В случае отказа
он пригрозил заключением с Германией и другими Центральными
державами сепаратного мира. Бывшие союзники ничего
определенного не обещали, продолжал повторять тезисы
об обязательствах, взятых на себя Россией в 1914
году. В западных столицах уже наступало осознание
того факта, что и Ленин, и Троцкий - сильные политики.
Но то, что новая российская власть, возможно, окажется
много долговечней, чем рисовалось в первых прогнозах,
- еще не было понято.
Представители Антанты принялись
по разным каналам убеждать большевиков, что выход
из войны после стольких жертв со стороны союзников
- ошибка. Если даже Россия сумеет обрести некий
мир с врагами - то это будет гибельный мир для всех,
в том числе и для нее самой.
Главой делегации в Брест-Литовск
на возобновляемые после перерыва переговоры в конце
декабря назначается Л.Д. Троцкий. Это было, с точки
зрения советского правительства, верное решение.
Ленин полагал, что переговоры следует максимально
затягивать, чтобы пролетариат других стран сумел
"разобраться, чего хочет Советская власть".
Эрудированность, проницательность и изощренный ум
Льва Троцкого, помноженные на красноречие, были
по достоинству оценены всеми, в том числе противниками.
Троцкий впоследствии блестяще побеждал в длившейся
неделями полемике с Р. фон Кюльманом, а заодно организовывал
распространение по радио информации о немецком давлении.
Весь мир следил за ходом грандиозного политического
торга в Брест-Литовске. И весь мир уже видел, какое
будущее грезится германской элите.
С 27 по 30 декабря в Белом дворце
Цитадели состоялось несколько пленарных заседаний.
1 января 1918 года фон Кюльман окончательно объявил,
что германо-австрийские войска не намерены покидать
оккупированных территорий, добавив, что никаких
референдумов о самоопределении наций в этих областях
не будет. А 5 января произошел случай, известный
историкам как "удар кулаком по карте".
Генерал-майор М. Гофман просто разложил перед русскими
карту и показал на ней линию раздела между Россией
и Четверным союзом. Если Россия не отведет за нее
свои войска - военные действия будут возобновлены.
Троцкий в ответ на это заметил: "Позиция противостоящей
стороны прояснилась, и ее можно суммировать следующим
образом: Германия и Австро-Венгрия отрывают от территории
России область величиной в 150 000 квадратных километров".
Центральные державы требовали
ответа в течение трех дней. Советская делегация
попросила десять дней и немедленно выехала из Брест-Литовска
в Петроград для консультаций с совнаркомом.
В Петрограде вокруг вопроса о
войне и мире развернулась жесткая борьба. Ленин
не мог ждать, он и без того с огромным трудом выигрывал
время.
На заседании ЦК РКП(б) 8 января
он поставил в повестку дня решение о немедленном
заключении мира. "За" проголосовало десять
членов, "против" - сорок восемь. В этой
ситуации Л.Д. Троцкий предложил знаменитую формулу:
"Ни войны, ни мира!". Эта странная для
дипломатии фраза и была принята как позиция в отношении
Германии и Австро-Венгрии.
28 января 1918 года Троцкий, выступая
на возобновленной конференции в Брест-Литовске,
заявил: «Мы отказываемся подписать эти жесткие условия
мира, но Россия воевать более не будет". далее
противная сторона была уведомлена о том, что русская
армия полностью демобилизуется и распускается по
домам. Это неслыханное решение как всегда сопроводилось
пламенным пропагандистским воззванием большевистского
правительства к народам и государствам мира. После
чего советская делегация прервала переговоры и убыла
на восток.
Настал черед переговорщиков Четверного
союза испытать потрясение. Впрочем, оно длилось
не так долго. Немцы и их союзники, выждав паузу
(была все-таки надежда на уточнение удивительной
формулы Троцкого), отбросили затем всякие церемонии.
Такого невероятного, счастливого подарка судьбы
они, разумеется, никак не ждали. Логика их действий
отныне выглядела простой и убийственно эффективной.
Срок очередного перемирия истекал
в полдень 18 февраля - при условии, если советская
делегация не вернется в Белый дворец для продолжения
переговоров. Возвращаться революционные полпреды
не выказывали намерений, и Гофман накануне, 16 февраля,
официально предупредил военного эксперта советской
делегации генерала А.А. Самойло о возобновлении
военных действий. После наступления часа "Х"
на бывшие позиции русской армии посыпался град снарядов
и 53 германо-австрийских дивизии перешли в наступление
по всему фронту. На острие ударов были Псков, Ревель
(Таллинн), Петроград и Украина. 20 февраля кайзеровскими
войсками был взят Минск.
Ситуация приближалась к катастрофе.
"речь идет о судьбе революции. Промедление
невозможно. Мы должны немедленно поставить свою
подпись. Этот зверь прыгает быстро", - говорит
Ленин Троцкому.
В те же дни генерал М. Гофман
сделал такую запись: "Самая комичная война
из всех, которые я видел, малая группа пехотинцев
с пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует
от станции к станции, берет в плен очередную группу
большевиков и следует далее". Сбылись самые
плохие предчувствия вождей революции - враг маршировал
на столицу и само существование новой власти отныне
было под большой угрозой. "Затягивание"
переговоров, на которое ставил Ленин, оказалось
ошибкой. Противнику сообщили о согласии на все ранее
прозвучавшие условия. Но было слишком поздно. 22
февраля генерал Гофман прислал на Царскосельскую
радиостанцию ответ, касающийся условий продолжения
конференции в Брест-Литовске. Это был уже стопроцентный
ультиматум. К России выдвигались новые территориальные
требования. Ультиматум гласил: "Германия и
Россия объявляют о прекращении состояния войны.
Области, лежащие западнее, входившие ранее в состав
Российской империи, не подлежат более территориальному
суверенитету России. Лифляндия (офиц. название Северной
Латвии и Южной Эстонии) и Эстляндия (северная часть
Эстонии) немедленно очищаются от русских войск до
тех пор, пока местные власти не в состоянии будут
гарантировать спокойствие.
Россия всеми имеющимися в ее распоряжении
средствами должна способствовать наискорейшему и
планомерному возвращению Турции ее анатолийских
провинций. Полная демобилизация русских армий".
Условия ультиматума должны быть приняты в течение
48 часов.
Выбирать более было не из чего.
После занятия Гомеля и Житомира, первых авиабомбежек
Петрограда Ленин ставил перед сподвижниками вопрос
ребром: или мир на любых условиях, или он уходит
в отставку. В конце концов в ночь с 23 на 24 февраля
ЦИК большинством голосов выносит решение - согласиться
на подписание мирного договора. Спустя какое- то
время это предложение "проходит" в ЦК
Между тем, времени почти не остается: в начале марта
большевики из-за прямой угрозы наступления на Петроград
переносят столицу страны в Москву.
1 марта 1918 года в Брест-Литовске
возобновилась работа мирной конференции. На сей
раз советскую делегацию возглавил Г.Я. Сокольников.
В состав ее входили Г.Б. Чичерин, Л.А. Иоффе, Г.И.
Петровский, Л.М. Карахан (бессменный секретарь на
всех этапах переговоров). Кроме того, к делегации
в качестве экспертов была прикомандирована группа
дипломатов и офицеров Генштаба, лояльных к советской
власти.
После нескольких напряженных пленарных
заседаний Г.Я. Сокольников него коллеги сделали
заявление: "Этот мир диктуется нам с оружием
в руках... Русская делегация считает единственным
достойным выходом из этой ситуации - принять условия
в той форме, в какой они предлагаются". Драматическая
эпопея подходила к концу. 3 марта, в 17 часов 30
минут, Россия, с одной стороны, и страны Четверного
союза - Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария
- с другой стороны, заключили мирное соглашение,
выводящее их из состояния войны.
Брестский мир был подписан на
условиях, гораздо менее выгодных, чем ставились
противниками в самом начале переговоров. От Советской
России откалывалась Украина, всего она теряла около
800 тыс. квадратных километров территорий, на которых
проживало свыше 50 миллионов человек. В договоре
содержались статьи (всего их было 14), согласно
которым Россия обязывалась провести полную демобилизацию
армии и флота, в том числе и частей Красной Армии,
а также признать мирный договор Центральной рады
Украины с Германией и ее союзниками. Восстанавливались
таможенные тарифы 1904 года, которые были очень
выгодны Германии и, соответственно, чрезвычайно
невыгодны России. 27 августа 1918 года в Берлине
было дополнительно подписано русско-германское финансовое
соглашение, по которому Советская Россия обязана
была уплатить Германии в различных формах контрибуцию
в размере б млрд. марок. При этом 1,5 млрд. погашались
золотом и кредитными билетами, 1 млрд. - поставками
товаров, 2,5 млрд. - специальными займами.
Кроме того, в недалеком будущем,
после капитуляции Германии и сателлитов, Россию
исключат из числа стран победительниц, что не позволит
ей участвовать в Парижской мирной конференции и
в Версальском договоре.
В отчете ЦК VIII съезду РКП(б)
В.И. Ленин признал, что "поставил всемирную
диктатуру пролетариата и всемирную революцию выше
всяких национальных жертв". Тем не менее Ленин
и его сторонники в борьбе за Брестский мир и благодаря
ему отстояли власть Советов и, как показало время,
выиграли главную битву - за свое политическое будущее.
В то же время Брестский мир явился одной из причин
возгорания в 1918 году тяжелейшей еще больше обескровившей
великую страну гражданской войны. В ней погибло
от 7 до 10 миллионов человек - примерно в пять раз
больше, чем пало со стороны России на полях сражений
Первой мировой войны.
13 ноября 1918 года, воспользовавшись
началом революции в Германии и падением правительства
императора Вильгельма II, Советская Россия аннулировала
Брестский мирный договор.
Наша
галерея предлагает познакомиться
с фотоработами, посвященными, в-первую
очередь Бресту и брестскому краю.
Представлены снимки различных авторов,
различных исторических эпох.
